nothing makes me sadder than my head
DESTROYER
-
-
Секретная подземная лаборатория №1
Отдел производства Корпорации «МЕХА»
Зона Шестая
39 год Дракона, III Эпоха
12 день от начала года
Отдел производства Корпорации «МЕХА»
Зона Шестая
39 год Дракона, III Эпоха
12 день от начала года
По светлому коридору раздавались шаркающие шаги человека в домашних мягких тапочках, а также стоял ароматный запах свежеприготовленного кофе. Молодой ученый отчаянно зевал, неся две кружки спасительного напитка для себя и своего коллеги; до конца их смены оставалось всего пару часов. Хотелось поскорее уйти домой и уснуть мертвым сном, пока долг службы снова не призовет в эти белоснежные холеные здания Корпорации, однако перед этим следовало закончить с последней на сегодня работой.
В смежной комнате находилась операционная, которую сотрудники как раз закончили убирать к началу новой и завершающей цепочку операции, а в противоположной комнате был отстроен охлажденный склад с капсулами формальдегида. Зайдя в лабораторную, молодой ученый поставил кружку с кофе перед носом коллеги. Тот внимательно рассматривал данные на экранах компьютеров, бормоча себе что-то под нос, и молодой человек с усмешкой плюхнулся на соседнее кресло, поглядывая в стекло, за которым открывался вид на операционную и все происходящее в ней.
– Последний остался? – спросил он, взъерошивая короткие волосы, после чего отпил кофе с млеющим выражением на лице, кофеварка в лаборатории была просто богиня по части создания кофе.
– Ага. У него хорошее ДНК для парнишки из трущоб, но, в конечном счете, строить догадки, как поведет себя его мозг после того, как ему засадят «Цербер» по самые гланды, нет смысла.
– Ну, семерка ребят выдержала этот «сексуальный» опыт с трехголовой собачкой, – посмеялся молодой человек. – Одним больше, одним меньше, профессор все равно сказал, что хороших результатов можно не ждать.
– Шутки у тебя какие-то не смешные, – покосился коллега на приятеля, забирая свой кофе. – Спасибо.
– Заметь, не я их начал.
читать дальше
читать дальше
– Неважно. Как я и предполагал, добиться синхронизации с «Цербером» выше восьмидесяти процентов неимоверно трудно. Несколько набрали этот показатель, но тотчас сошли с ума, роботы весь мозг мне выели за эти несколько дней с жалобами, что им надоело убирать с пола вытекшие мозги.
– Я бы тоже выел тебе мозг, если бы ты заставил меня мыть с пола детские мозговые извилины день за днем.
– Ну, извини, – буркнул коллега. – Не знаю, чего добивается профессор, и какую цель преследует, но эти эксперименты чудовищны. Истинный потенциал у этого оружия для массового поражения был бы только при высоких показателях, а ста процентов не может быть физически, и это доказано. При восьмидесяти наши роботы устраивают хор недовольных, а те, кто набрал в пределах от пятидесяти до семидесяти, большого интереса у профессора не вызвали. По сути, мы просто выбрасываем детей на помойку.
– Тебя потянуло на мораль и философию?
– Я просто устал и хочу домой. И забыть про этот чудовищный проект.
Беседу двух приятелей прервал стук в дверь, после чего в лабораторную просунулась голова медицинского сотрудника. Тот уже был переодет в чистую одежду, подготовленную для операции, и теперь ждал команды от ученых, когда можно будет приступать.
– Добро, – кивнул молодой ученый, садясь нормально в кресле, ибо до этого успел скатиться вниз, расслабившись в минутку отдыха.
Кивнув, медик исчез, а через пару минут в операционной появились две фигуры в белых комбинезонах, один из которых вел под руку семилетнего напуганного мальчика. Тот явно не понимал, что происходит, и куда его ведут, но все попытки вырваться оканчивались провалом, врачи крепко держали парнишку за запястья.
– Киан, тебя же зовут Киан, да? – обратился ученый через микрофон в лабораторной, привлекая внимание мальчика. – Не бойся. Мы просто вылечим тебя от пары болезней, это совершенно не больно, – сообщил ученый, после того, как рыжеволосый мальчуган неуверенно кивнул, подтвердив свое имя.
– Отличная ложь, – невесело хмыкнул коллега, когда зеленая кнопка микрофона погасла.
– Он слишком нервничает. Его биохимические показатели организма сейчас беснуются, как лава в проснувшемся вулкане. Если так и дальше пойдет, роботы опять начнут ныть, а ты начнешь ныть мне, что они насилуют тебе мозги.
В операционной зажглась красная лампа, и медики сразу приступили к работе, укладывая мальчика на операционный стол. Ему вкололи препарат в шею и спинной мозг, и уже вскоре все показатели на компьютерах ученых пришли в норму — мальчик находился в состоянии покоя, уснув под действием мощной анестезии.
– Он готов, приступайте, – снова через микрофон велел ученый, внимательно наблюдая за показателями.
Медики перевернули безвольное тело мальчика на живот, связывая его ноги и руки прочными жгутами из металлических соединений, после чего над ним зажглась крупная лампа, освещая сотрудникам вид на торчащие под кожей кости позвоночника. К телу мальчика подсоединили множество проводов, подключая их к мозгу, чтобы за время операции тот не дай бог не погиб.
Один из медиков включил медицинскую машину со множеством механических рук, забивая в планшет необходимую программу. "Щупальца" машины зашевелились, и одна из них со встроенным скальпелем принялся вскрывать нежную детскую кожу, после чего четверо остальных "рук" аккуратно удаляли мальчику спинной мозг и скелет позвоночника. Работа была долгой, трудоемкой и очень кровавой, но благодаря технологиям весь урон от такой операции был сведен к минимуму. Компьютеры в операционной полностью держали жизнь мальчика в своих «руках», не давая тому очнуться от анестезии и умереть, параллельно сообщая данные учеными о его состоянии.
Когда с операцией удаления было закончено, второй медик достал из хирургического ящика свежий образец «Цербера». Это был искусственный позвоночник со спинным мозгом, созданный из необычного сплава металлов, найденного глубоко под землей под всеми десятью Зонами. Особенностью «Цербера» было то, что он был живым. Это был не просто металл или отлитый протез — это было живое вещество, способное расти, принимать нужную форму и развиваться, поражая собой другие живые клетки. Открытие этого сплава произвело фурор в технологиях Третьей Эпохи, но по существу этот материал так и остался предельно опасным для человека.
Несмотря на то, что «Цербер» был отлит в форме маленького детского позвоночника, он был неподъемным для человека, так что основной установкой занималась все та же операционная машина. Медики лишь следили за процессом работы, и наконец дали машине командную программу зашить ребенку спину. Все дальнейшее зависело уже от самого мальчика, как он себя поведет с этой штукой в спине.
Оба ученых сели удобнее, сосредоточившись на данных компьютеров, после того, как медики закончили со своей работой, оставив ребенка в состоянии покоя. Требовалось сколько-то времени, прежде чем организм человека вступит в реакцию с воздействием на него «Цербера». У кого-то это занимало минут пятнадцать, у кого-то и вовсе пять, а кому-то требовалось от получаса до часа. Однако в случае с последним мальчиком, процесс начался сразу.
– Быстрый он, – отметил второй ученый, отпивая еще глоток кофе.
Показатель синхронизации постепенно рос и увеличивался: 10, 20, 40, 60 процентов. Так было со всеми, ничего удивительного не происходило. Однако, когда показатель удивительно быстро, по сравнению с остальными подопытными, достиг предела восьмидесяти, ученые напряглись и одновременно тяжко вздохнули, уже похоронив этого несчастного рыжего мальчика, так боявшегося идти сюда. Однако процесс синхронизации к всеобщему удивлению на этом не остановился.
– Ты видишь тоже, что и я…? – пробормотал напряженно один из них, но в ответе вовсе не нуждался.
Показатель рос, достигая невозможных пределов, пока, наконец, не остановился. Один из ученых нервно стукнул серверную со всеми компьютерами, которая отвечала за данные показателей, но цифра на экране не изменилась. Светлым оттенком на экране четко было выведено:
– Да быть того не может! – вскочил с кресла второй ученый, на счету которого было множество достижений и заслуг, в том числе и доказанные теории о взаимодействии сплава «Цербера» с человеком. – Я восемь лет работал над этим, не может синхронизация составлять сотню!
– Тише, Рик, успокойся. Наверняка, какая-то ошибка в системе. Я читал твои труды, я согласен, что это невозможно.
– Он еще живой там…?
– Уильям, проверь его, – велел по рации молодой ученый медику, который вскоре зашел в операционную и проверил мальчика, дав сигнал рукой, что тот был жив и в полном порядке.
Но тут начало происходить необъяснимое. Оба ученых подскочили к экранам, приближая камеру видения на стекле ближе к телу мальчика. Медицинские швы на его спине сами собой начали затягиваться. Рик Доусон, так звали коллегу молодого ученого, действительно доказал, что «Цербер» был способен заживлять клетки того организма, на котором паразитировал, но чтобы процесс был настолько быстрым и заметным…
– Мне это не нравится, Лиам… Вызывай профессора.
Не успел Лиам, молодой ученый, кивнуть, за стеклом раздался громкий хруст и подозрительный звук, словно на поверхность резко вылили густую жидкость. Ученые обернулись в сторону операционной, и с ознобом по спине обнаружили кровавые подтеки и разорванные пополам части тела Уильяма. В следующую же секунду Рик ударил по кнопке сигнала тревоги, разнося по всем отделам лаборатории оглушительный звон предупреждения для всех сотрудников. В операционной было пугающе темно, словно кто-то сломал все оборудование и освещение. В застывшей тишине, младший ученый задергал коллегу за рукав, понукая скорее эвакуироваться, но Рик был в таком шоке и ступоре, что тело плохо его слушалось. Он вглядывался во тьму и видел два горящих красных глаза, таких гипнотизирующих, манящих и пугающе опасных.
– Рик! – крикнул Лиам, выводя коллегу из ступора, и теперь уже оба ученых заторопились поскорее выбежать из помещения, но не успели они добежать до двери, как сверхпрочное стекло между лабораторной и операционной разлетелось вдребезги.
Обернувшись, Рик заметил, как из операционной выползло нечто действительно пугающее, уже отнюдь непохожее на истощавшего ребенка. Его тело явно проходило сложные метаморфозы, ломаясь и перестраиваясь заново из-за того, как «Цербер» соединялся нервами со всем скелетом, влияя на прочность костей, строение тканей. Из-за этого оно принимало совершенно неестественные, нечеловеческие позы.
– Бегом, – скомандовал он, и они вдвоем выбежали из лабораторной, направляясь к аварийной лестнице на поверхность.
На сколько минут или секунд шел счет, было неизвестно, так как никто не ожидал столкнуться с невозможным. Полная, стопроцентная синхронизация была загадкой, нонсенсом, сколько тестов и проверок было проведено за столько лет, и все указывало на то, что человек не мог настолько слиться с «Цербером», чтобы стать с ним единым целым.
Рик судорожно проматывал в голове все свои труды, пытаясь понять, где он допустил ошибку, пока бежал вслед за своим молодым коллегой, но уже в следующую секунду мужчина истошно закричал, ощутив неописуемую боль в левой ноге. Потеряв устойчивость, ученый упал навзничь, поднимая резко голову и оборачиваясь назад. Мальчик с побагровевшими от крови волосами стоял над ним в странной позе, напоминающим положение обезьяноподобных существ Первой Эпохи, и держал в руке его стопу.
Ужас захлестнул мужчину, когда он посмотрел ниже на свое тело, лишенное стопы, и понял, что ребенок оторвал ему ногу, просто схватившись за щиколотку. А ведь он аугментировал свои ноги на сверхпрочный металлический каркас, чтобы заменить слишком быстро устающие человеческие ноги, мешающие его работе. Сколько силы было в этом мальчишке, раз даже прочнейшие металлы разрывались под легким прикосновением его руки?
Но что еще больше напугало ученого, так это то, что им не спастись. Лицо мальчика было лишено всяческого сознания, его глаза горели красным свечением — отличительным признаком всех этих детей, записанных под линейку «ЕХ», но разума в них не было. Наоборот, выражение лица ребенка было перекошено слепой яростью, и Рик понял, что перед ним сейчас было лицо не пугливого мальчишки по имени Киан, а лицо самого «Цербера». Тот обрел свой сосуд, получив доступ к колоссальным возможностям, и теперь им всем грозит второй конец света, потому как ни одна машина была не в состоянии его остановить — ученый уже догадался по его сверхбыстрой регенерации, что все раны на теле мальчика будут затягиваться со скоростью света. Но что двигало «Цербером»? Или сущность живого металла и была этим проявлением необузданного гнева? Гнева за потревоженные залежи этого материала? За уничтожение планеты? Или они вытащили дьявола из ящика Пандоры, достав этот металл на поверхность?
Узнать об этом Рику уже было не суждено.
Лиам бежал, сдерживая слезы ужаса, пока слышал позади хруст тела и резко стихнувший крик коллеги, крича встречающимся сотрудникам лаборатории, чтобы баррикадировали проходы и бежали прочь, если жизнь дорога. Умом молодой ученый догадывался, что никакие баррикады не остановят монстра, которого они создали, но если он выйдет на поверхность — геноцида и разрушений не миновать. А если этот монстр будет способен сломать купол Зоны? Тогда радиация проникнет внутрь, и все, не будет больше ни малейшего шанса, что жизнь на этой планете еще когда-нибудь появится.
Следующие минут пятнадцать вся подземная лаборатория задыхались в грохоте разрушаемых стен и потолков, криках умирающих людей. В холле первого наземного этажа лаборатории уже собрался элитный спецотряд военного назначения Корпорации во главе с профессором.
– Он прорывается, генерал! Пули его не берут! Он уже убил с десяток наших бойцов!
– Хм, интересно… – бормотал профессор, получив доступ к бэкапу данных, которые успели зафиксировать ученые во время создания последнего оружия, и изучая ту в самый разгар катастрофы.
– Профессор! У нас Армагеддон на носу, сейчас не время умничать и бормотать себе под нос! Если вы знаете, как остановить это чудовище, говорите сейчас же!
– Попробуйте отрубить ему голову, – удивительно спокойно сказал старик.
– Это сработает?
– Не знаю, – улыбнулся профессор, чем только сильнее напряг испуганных военных, но сейчас было не время выяснять отношения, и, кивнув друг другу, они вызвали снайпера со специальной винтовкой, выстреливающей прочным лезвием, способным на лету отсечь голову.
Заняв позицию, снайпер дал сигнал о готовности, после чего под ноги монстру кинули гранату, заставив его затормозить и перевести все свое разрушительное внимание на губительную приманку. Прицелившись, снайпер сделал меткий выстрел, однако лезвие отскочило от шеи ребенка, словно камешек от бетонной стены. И взорвавшаяся следом граната не нанесла мальчику совершенно никакого вреда.
– Твою мать!!! – заорал генерал спецотряда. – Профессор!
– Хм. «Цербер» впервые использует тело человека, как сосуд, а не наоборот. Это интересно. Он защищает уязвимые части сосуда от смерти, направив всю оборонительную мощь на них. Не будет головы и мозга, не будет сосуда. Это действительно интересно. Металл, как живое, разумное и дикое существо… Хм, хм… – бормотал профессор, теребя бородку и сохраняя удивительное спокойствие.
– Вы совсем с ума сошли?! Сделайте что-нибудь!
– Да не кричите Вы, – поморщился старик. – Заманите его в подземные пещеры с залежами металла. Что вы на меня так смотрите? Любой металл, отличный от состава «Цербера», этот звереныш разорвет на клочки и даже не заметит. Но если он попытается сломать металл «Цербера», то не сможет. В этом я уже точно не сомневаюсь. Двери в эти подземелья сделаны из того же металла, что и экзо-скелет, так что оттуда он не выберется, как и тоннель из пещеры вырыть не сможет.
– Но я не могу добровольно отправить своего человека на смерть!
– Ну отправьте дрона, что вы ей богу, как маленький, – заворчал старик, – не видите что ли, ему совершенно без разницы, что уничтожать.
Закончив с этим, профессор удалился в подготовленную палатку, возвращаясь к тому, что его действительно интересовало. Мальчик со стопроцентной синхронизацией… Да, это было настоящим чудом, только, к несчастью, совершенно неуправляемым. Держать его вечно в пещерах было глупо и не рентабельно, в какой-то момент на складах закончатся собранная руда необычного металла, а соваться в пещеры к этому монстру никто не захочет.
– Как же мне тебя угомонить, – пробормотал старик, разглядывая последние секунды всего того, что происходило в лаборатории, прежде чем маленький монстр не уничтожил все на своем пути, включая камеры видеонаблюдения.
Спустя несколько часов операция в лаборатории №1 была завершена. Та представляла собой теперь не подлежащие восстановлению руины, и Корпорация объявила об официальном закрытии лаборатории и переносе главного штаба производства в четвертую лабораторию. Департаментам по информационной безопасности, связям с общественностью и страхованию была дана четкая команда не выносить произошедшее в лаборатории за пределы Корпорации, устроить тихую и не привлекающую внимания панихиду по погибшим, уведомить родственников, сообщив, что катастрофа произошла в результате взрыва энергетического генератора.
Профессор аккуратно вышагивал по оставшимся обломкам лаборатории, полюбовно любуясь единственной уцелевшей комнатой. Стены ее были облицованы металлом «Цербера», а потому ее содержимое осталось совершенно нетронутым. Профессор открыл дверь простым механическим ключом, так как вся подача энергии в лабораторию была прекращена, и с улыбкой осветил фонариком два ряда капсул формальдегида, в семи из которых покоились удачные образцы созданного оружия. Справиться с этим монстром им никогда не удастся, но это было не страшно, ибо, кажется, профессора посетила мысль, как обуздать дьявола.
Он вышагивал между капсул, питаемых от запасных энергетических мини-генераторов, находящихся тут же, рассматривая информацию о каждом ребенке, пока не остановился напротив того, чей показатель был максимальным, среди всех присутствующих.
– Ты. Ты же справишься с возложенной на тебя ответственностью, красавица? – хмыкнул профессор, проводя пальцем по экрану капсулы, на которой слабо подсвечивались семьдесят семь процентов синхронизации.
– Ну, извини, – буркнул коллега. – Не знаю, чего добивается профессор, и какую цель преследует, но эти эксперименты чудовищны. Истинный потенциал у этого оружия для массового поражения был бы только при высоких показателях, а ста процентов не может быть физически, и это доказано. При восьмидесяти наши роботы устраивают хор недовольных, а те, кто набрал в пределах от пятидесяти до семидесяти, большого интереса у профессора не вызвали. По сути, мы просто выбрасываем детей на помойку.
– Тебя потянуло на мораль и философию?
– Я просто устал и хочу домой. И забыть про этот чудовищный проект.
Беседу двух приятелей прервал стук в дверь, после чего в лабораторную просунулась голова медицинского сотрудника. Тот уже был переодет в чистую одежду, подготовленную для операции, и теперь ждал команды от ученых, когда можно будет приступать.
– Добро, – кивнул молодой ученый, садясь нормально в кресле, ибо до этого успел скатиться вниз, расслабившись в минутку отдыха.
Кивнув, медик исчез, а через пару минут в операционной появились две фигуры в белых комбинезонах, один из которых вел под руку семилетнего напуганного мальчика. Тот явно не понимал, что происходит, и куда его ведут, но все попытки вырваться оканчивались провалом, врачи крепко держали парнишку за запястья.
– Киан, тебя же зовут Киан, да? – обратился ученый через микрофон в лабораторной, привлекая внимание мальчика. – Не бойся. Мы просто вылечим тебя от пары болезней, это совершенно не больно, – сообщил ученый, после того, как рыжеволосый мальчуган неуверенно кивнул, подтвердив свое имя.
– Отличная ложь, – невесело хмыкнул коллега, когда зеленая кнопка микрофона погасла.
– Он слишком нервничает. Его биохимические показатели организма сейчас беснуются, как лава в проснувшемся вулкане. Если так и дальше пойдет, роботы опять начнут ныть, а ты начнешь ныть мне, что они насилуют тебе мозги.
В операционной зажглась красная лампа, и медики сразу приступили к работе, укладывая мальчика на операционный стол. Ему вкололи препарат в шею и спинной мозг, и уже вскоре все показатели на компьютерах ученых пришли в норму — мальчик находился в состоянии покоя, уснув под действием мощной анестезии.
– Он готов, приступайте, – снова через микрофон велел ученый, внимательно наблюдая за показателями.
Медики перевернули безвольное тело мальчика на живот, связывая его ноги и руки прочными жгутами из металлических соединений, после чего над ним зажглась крупная лампа, освещая сотрудникам вид на торчащие под кожей кости позвоночника. К телу мальчика подсоединили множество проводов, подключая их к мозгу, чтобы за время операции тот не дай бог не погиб.
Один из медиков включил медицинскую машину со множеством механических рук, забивая в планшет необходимую программу. "Щупальца" машины зашевелились, и одна из них со встроенным скальпелем принялся вскрывать нежную детскую кожу, после чего четверо остальных "рук" аккуратно удаляли мальчику спинной мозг и скелет позвоночника. Работа была долгой, трудоемкой и очень кровавой, но благодаря технологиям весь урон от такой операции был сведен к минимуму. Компьютеры в операционной полностью держали жизнь мальчика в своих «руках», не давая тому очнуться от анестезии и умереть, параллельно сообщая данные учеными о его состоянии.
Когда с операцией удаления было закончено, второй медик достал из хирургического ящика свежий образец «Цербера». Это был искусственный позвоночник со спинным мозгом, созданный из необычного сплава металлов, найденного глубоко под землей под всеми десятью Зонами. Особенностью «Цербера» было то, что он был живым. Это был не просто металл или отлитый протез — это было живое вещество, способное расти, принимать нужную форму и развиваться, поражая собой другие живые клетки. Открытие этого сплава произвело фурор в технологиях Третьей Эпохи, но по существу этот материал так и остался предельно опасным для человека.
Несмотря на то, что «Цербер» был отлит в форме маленького детского позвоночника, он был неподъемным для человека, так что основной установкой занималась все та же операционная машина. Медики лишь следили за процессом работы, и наконец дали машине командную программу зашить ребенку спину. Все дальнейшее зависело уже от самого мальчика, как он себя поведет с этой штукой в спине.
Оба ученых сели удобнее, сосредоточившись на данных компьютеров, после того, как медики закончили со своей работой, оставив ребенка в состоянии покоя. Требовалось сколько-то времени, прежде чем организм человека вступит в реакцию с воздействием на него «Цербера». У кого-то это занимало минут пятнадцать, у кого-то и вовсе пять, а кому-то требовалось от получаса до часа. Однако в случае с последним мальчиком, процесс начался сразу.
– Быстрый он, – отметил второй ученый, отпивая еще глоток кофе.
Показатель синхронизации постепенно рос и увеличивался: 10, 20, 40, 60 процентов. Так было со всеми, ничего удивительного не происходило. Однако, когда показатель удивительно быстро, по сравнению с остальными подопытными, достиг предела восьмидесяти, ученые напряглись и одновременно тяжко вздохнули, уже похоронив этого несчастного рыжего мальчика, так боявшегося идти сюда. Однако процесс синхронизации к всеобщему удивлению на этом не остановился.
– Ты видишь тоже, что и я…? – пробормотал напряженно один из них, но в ответе вовсе не нуждался.
Показатель рос, достигая невозможных пределов, пока, наконец, не остановился. Один из ученых нервно стукнул серверную со всеми компьютерами, которая отвечала за данные показателей, но цифра на экране не изменилась. Светлым оттенком на экране четко было выведено:
Уровень синхронизации – 100%.
– Да быть того не может! – вскочил с кресла второй ученый, на счету которого было множество достижений и заслуг, в том числе и доказанные теории о взаимодействии сплава «Цербера» с человеком. – Я восемь лет работал над этим, не может синхронизация составлять сотню!
– Тише, Рик, успокойся. Наверняка, какая-то ошибка в системе. Я читал твои труды, я согласен, что это невозможно.
– Он еще живой там…?
– Уильям, проверь его, – велел по рации молодой ученый медику, который вскоре зашел в операционную и проверил мальчика, дав сигнал рукой, что тот был жив и в полном порядке.
Но тут начало происходить необъяснимое. Оба ученых подскочили к экранам, приближая камеру видения на стекле ближе к телу мальчика. Медицинские швы на его спине сами собой начали затягиваться. Рик Доусон, так звали коллегу молодого ученого, действительно доказал, что «Цербер» был способен заживлять клетки того организма, на котором паразитировал, но чтобы процесс был настолько быстрым и заметным…
– Мне это не нравится, Лиам… Вызывай профессора.
Не успел Лиам, молодой ученый, кивнуть, за стеклом раздался громкий хруст и подозрительный звук, словно на поверхность резко вылили густую жидкость. Ученые обернулись в сторону операционной, и с ознобом по спине обнаружили кровавые подтеки и разорванные пополам части тела Уильяма. В следующую же секунду Рик ударил по кнопке сигнала тревоги, разнося по всем отделам лаборатории оглушительный звон предупреждения для всех сотрудников. В операционной было пугающе темно, словно кто-то сломал все оборудование и освещение. В застывшей тишине, младший ученый задергал коллегу за рукав, понукая скорее эвакуироваться, но Рик был в таком шоке и ступоре, что тело плохо его слушалось. Он вглядывался во тьму и видел два горящих красных глаза, таких гипнотизирующих, манящих и пугающе опасных.
– Рик! – крикнул Лиам, выводя коллегу из ступора, и теперь уже оба ученых заторопились поскорее выбежать из помещения, но не успели они добежать до двери, как сверхпрочное стекло между лабораторной и операционной разлетелось вдребезги.
Обернувшись, Рик заметил, как из операционной выползло нечто действительно пугающее, уже отнюдь непохожее на истощавшего ребенка. Его тело явно проходило сложные метаморфозы, ломаясь и перестраиваясь заново из-за того, как «Цербер» соединялся нервами со всем скелетом, влияя на прочность костей, строение тканей. Из-за этого оно принимало совершенно неестественные, нечеловеческие позы.
– Бегом, – скомандовал он, и они вдвоем выбежали из лабораторной, направляясь к аварийной лестнице на поверхность.
На сколько минут или секунд шел счет, было неизвестно, так как никто не ожидал столкнуться с невозможным. Полная, стопроцентная синхронизация была загадкой, нонсенсом, сколько тестов и проверок было проведено за столько лет, и все указывало на то, что человек не мог настолько слиться с «Цербером», чтобы стать с ним единым целым.
Рик судорожно проматывал в голове все свои труды, пытаясь понять, где он допустил ошибку, пока бежал вслед за своим молодым коллегой, но уже в следующую секунду мужчина истошно закричал, ощутив неописуемую боль в левой ноге. Потеряв устойчивость, ученый упал навзничь, поднимая резко голову и оборачиваясь назад. Мальчик с побагровевшими от крови волосами стоял над ним в странной позе, напоминающим положение обезьяноподобных существ Первой Эпохи, и держал в руке его стопу.
Ужас захлестнул мужчину, когда он посмотрел ниже на свое тело, лишенное стопы, и понял, что ребенок оторвал ему ногу, просто схватившись за щиколотку. А ведь он аугментировал свои ноги на сверхпрочный металлический каркас, чтобы заменить слишком быстро устающие человеческие ноги, мешающие его работе. Сколько силы было в этом мальчишке, раз даже прочнейшие металлы разрывались под легким прикосновением его руки?
Но что еще больше напугало ученого, так это то, что им не спастись. Лицо мальчика было лишено всяческого сознания, его глаза горели красным свечением — отличительным признаком всех этих детей, записанных под линейку «ЕХ», но разума в них не было. Наоборот, выражение лица ребенка было перекошено слепой яростью, и Рик понял, что перед ним сейчас было лицо не пугливого мальчишки по имени Киан, а лицо самого «Цербера». Тот обрел свой сосуд, получив доступ к колоссальным возможностям, и теперь им всем грозит второй конец света, потому как ни одна машина была не в состоянии его остановить — ученый уже догадался по его сверхбыстрой регенерации, что все раны на теле мальчика будут затягиваться со скоростью света. Но что двигало «Цербером»? Или сущность живого металла и была этим проявлением необузданного гнева? Гнева за потревоженные залежи этого материала? За уничтожение планеты? Или они вытащили дьявола из ящика Пандоры, достав этот металл на поверхность?
Узнать об этом Рику уже было не суждено.
Лиам бежал, сдерживая слезы ужаса, пока слышал позади хруст тела и резко стихнувший крик коллеги, крича встречающимся сотрудникам лаборатории, чтобы баррикадировали проходы и бежали прочь, если жизнь дорога. Умом молодой ученый догадывался, что никакие баррикады не остановят монстра, которого они создали, но если он выйдет на поверхность — геноцида и разрушений не миновать. А если этот монстр будет способен сломать купол Зоны? Тогда радиация проникнет внутрь, и все, не будет больше ни малейшего шанса, что жизнь на этой планете еще когда-нибудь появится.
Следующие минут пятнадцать вся подземная лаборатория задыхались в грохоте разрушаемых стен и потолков, криках умирающих людей. В холле первого наземного этажа лаборатории уже собрался элитный спецотряд военного назначения Корпорации во главе с профессором.
– Он прорывается, генерал! Пули его не берут! Он уже убил с десяток наших бойцов!
– Хм, интересно… – бормотал профессор, получив доступ к бэкапу данных, которые успели зафиксировать ученые во время создания последнего оружия, и изучая ту в самый разгар катастрофы.
– Профессор! У нас Армагеддон на носу, сейчас не время умничать и бормотать себе под нос! Если вы знаете, как остановить это чудовище, говорите сейчас же!
– Попробуйте отрубить ему голову, – удивительно спокойно сказал старик.
– Это сработает?
– Не знаю, – улыбнулся профессор, чем только сильнее напряг испуганных военных, но сейчас было не время выяснять отношения, и, кивнув друг другу, они вызвали снайпера со специальной винтовкой, выстреливающей прочным лезвием, способным на лету отсечь голову.
Заняв позицию, снайпер дал сигнал о готовности, после чего под ноги монстру кинули гранату, заставив его затормозить и перевести все свое разрушительное внимание на губительную приманку. Прицелившись, снайпер сделал меткий выстрел, однако лезвие отскочило от шеи ребенка, словно камешек от бетонной стены. И взорвавшаяся следом граната не нанесла мальчику совершенно никакого вреда.
– Твою мать!!! – заорал генерал спецотряда. – Профессор!
– Хм. «Цербер» впервые использует тело человека, как сосуд, а не наоборот. Это интересно. Он защищает уязвимые части сосуда от смерти, направив всю оборонительную мощь на них. Не будет головы и мозга, не будет сосуда. Это действительно интересно. Металл, как живое, разумное и дикое существо… Хм, хм… – бормотал профессор, теребя бородку и сохраняя удивительное спокойствие.
– Вы совсем с ума сошли?! Сделайте что-нибудь!
– Да не кричите Вы, – поморщился старик. – Заманите его в подземные пещеры с залежами металла. Что вы на меня так смотрите? Любой металл, отличный от состава «Цербера», этот звереныш разорвет на клочки и даже не заметит. Но если он попытается сломать металл «Цербера», то не сможет. В этом я уже точно не сомневаюсь. Двери в эти подземелья сделаны из того же металла, что и экзо-скелет, так что оттуда он не выберется, как и тоннель из пещеры вырыть не сможет.
– Но я не могу добровольно отправить своего человека на смерть!
– Ну отправьте дрона, что вы ей богу, как маленький, – заворчал старик, – не видите что ли, ему совершенно без разницы, что уничтожать.
Закончив с этим, профессор удалился в подготовленную палатку, возвращаясь к тому, что его действительно интересовало. Мальчик со стопроцентной синхронизацией… Да, это было настоящим чудом, только, к несчастью, совершенно неуправляемым. Держать его вечно в пещерах было глупо и не рентабельно, в какой-то момент на складах закончатся собранная руда необычного металла, а соваться в пещеры к этому монстру никто не захочет.
– Как же мне тебя угомонить, – пробормотал старик, разглядывая последние секунды всего того, что происходило в лаборатории, прежде чем маленький монстр не уничтожил все на своем пути, включая камеры видеонаблюдения.
Спустя несколько часов операция в лаборатории №1 была завершена. Та представляла собой теперь не подлежащие восстановлению руины, и Корпорация объявила об официальном закрытии лаборатории и переносе главного штаба производства в четвертую лабораторию. Департаментам по информационной безопасности, связям с общественностью и страхованию была дана четкая команда не выносить произошедшее в лаборатории за пределы Корпорации, устроить тихую и не привлекающую внимания панихиду по погибшим, уведомить родственников, сообщив, что катастрофа произошла в результате взрыва энергетического генератора.
Профессор аккуратно вышагивал по оставшимся обломкам лаборатории, полюбовно любуясь единственной уцелевшей комнатой. Стены ее были облицованы металлом «Цербера», а потому ее содержимое осталось совершенно нетронутым. Профессор открыл дверь простым механическим ключом, так как вся подача энергии в лабораторию была прекращена, и с улыбкой осветил фонариком два ряда капсул формальдегида, в семи из которых покоились удачные образцы созданного оружия. Справиться с этим монстром им никогда не удастся, но это было не страшно, ибо, кажется, профессора посетила мысль, как обуздать дьявола.
Он вышагивал между капсул, питаемых от запасных энергетических мини-генераторов, находящихся тут же, рассматривая информацию о каждом ребенке, пока не остановился напротив того, чей показатель был максимальным, среди всех присутствующих.
– Ты. Ты же справишься с возложенной на тебя ответственностью, красавица? – хмыкнул профессор, проводя пальцем по экрану капсулы, на которой слабо подсвечивались семьдесят семь процентов синхронизации.
@темы: тексты, The Zone, История персонажей